— Извини меня, — сказал он. — Я ведь, в самом деле, не мог тебе ничего сказать. Ни единого слова.
— Обыск и допрос не принесли результатов, — признал я. — Но смотри.
— То есть сперва его убил собственно убийца, а потом некий его помощник или, если угодно, сподвижник закончил дело?
— Молчать! — рявкнул хауптман, шлепнув жандарма по боку ножнами палаша. — Соблюдать тишину!
— Отчасти. Ты неплохо лжешь, но я знаю тебя слишком давно.
Ты спрашивал, умер ли он? Да, умер. Он убил себя в одиночной камере Ордена, спокойно и хладнокровно, как делал все до этого. Просто разбил рукой собственную гортань и, несколько часов промучавшись, отправился туда, где каждому тоттмейстеру, наверно, отведен свой небольшой уголок. Или свой персональный круг ада. Но умер он гораздо раньше, я думаю…