Не было никакого второго убийцы. Его никогда не было. Это был Антон Кречмер в двух лицах, и сейчас я — единственный живой человек в мире, которому известны оба. Он убивал — в этой всепожирающей вспышке ненависти, которая рождается внутри. Убивал, чтобы через несколько минут или часов вернуть себе обычное самообладание, вернуться и замести следы. Сумасшедший убийца и хладнокровный жандарм долго уживались в одном теле, дополняя и подменяя друг друга. Возможно, много, очень много лет. Быть может, более уравновешенная сторона его личности сперва доминировала, но ее темный попутчик, жаждущий крови, не мог вечно находится в цепях.
— Я не знаю, как моя запонка оказалась там.
Я взял под мышку оставленный на столе кивер и вышел. Смерть не припасла мне в этом доме больше ничего интересного.
Петер все смотрел в тарелку, не пытаясь что-то сказать. Но оборвать себя на полуслове я не мог.
— Погоди про Судью. В общем, развлекались мы так пару месяцев кряду. Забава стала пользоваться неизменным успехом, тем более что итог поединка зачастую был никому неизвестен. Мало просто поднять мертвеца и вложить ему в руку оружие, надо заставить его двигаться быстро, ловко, четко… Я знал тоттмейстеров, которые считались наихудшими в полку; но стоило им поднять своего дуэлянта, как тот превращался в сущий кошмар: лезвие в руках двигалось быстрее мухи, а каждый удар был сильнее медвежьего. Такие тоттмейстеры неплохо зарабатывали, сотни две-три крон в месяц помимо жалованья перепадало, так что дело еще и приносило заметный доход. Судья по традиции наблюдал за поединками и, в случае чего, объявлял победителя, такая уж ему осталась роль. Впрочем, он был этим очень доволен и ролью своей даже гордился.