Цитата #432 из книги «Слуга Смерти»

— Мне не важно, он или она! Мне важно… вот это! Где, черт возьми… О! Она вся здесь?

Просмотров: 5

— Мне откуда знать… Сломалось в нем что-то, должно быть. Всю жизнь жандармом, насмотришься всякого… И на войне бывал, а мы знаем, каково в голове после этого бывает. Разум по-своему не сложнее обычной кости — где-то она может поддаться, треснуть, а где-то — и надломится… Будь здесь он сам, мы бы спросили у него, да как-то не случилось. Ну и ладно, надоел я тебе, наверно, со своими мыслями… Располагайся ко сну, завтра думаю заглянуть еще разок, проверить, как ты тут, тогда и поболтаем.

Просмотров: 8

— Да что ж странного… Простите, не припоминаю. Печень увеличена, помню, но в меру — отнюдь не странность для человека такой комплекции и образа жизни… Кажется, он был бродягой? Бродяги все пьяницы поголовно. Перелом… Ах да, говорил. Хорошо сросшийся, гладкий… Трупные пятна сильно выражены, как помню.

Просмотров: 7

Если дежурному и потребовалось больше, чем одна минута, то не намного. Прозектором оказался невысокий бритый господин в очках и старомодном костюме, на меня он взглянул без всякого удивления. Лицо его было мне незнакомо, но в этом не было ничего удивительного.

Просмотров: 5

Мы стояли тогда в Бергамо — после сражения у Монтенотте наш полк, порядком потрепанный, вывели на север Ломбардии, с тем чтобы пополнить личный состав и просто дать почерневшим от земли и пороха, осатаневшим от грохота ядер тоттмейстерам «Фридхофа» обрести человеческий облик. После Монтенотте мы, верно, представляли плачевное зрелище, так что месяц или два наш полк стоял на месте. Нас расквартировали в городе, достаточно недурно, к тому же имперское казначейство наконец вспомнило про нас — в карманах зазвенели монеты и, хоть было их совсем немного, господа тоттмейстеры, а также и прочие магильеры из соседних полков, начали в полной мере ощущать вкус жизни. То время я помню смутно — какие-то несусветные пиршества, на которых телячья грудинка могла соседствовать с позеленевшим сыром, а отличнейший рислинг — с картофельной брагой самого жуткого свойства. Это было время пира и чумы. Среди ночи тебя могло подбросить в койке из-за того, что приснился рев роющего землю ядра, а утром мы могли закусить кроличьим паштетом под шампанское и отправиться всем взводом на охоту или учинить еще что-нибудь в духе того времени — сумасшедшее, авантюрное и полное яростного искреннего огня, горевшего в каждой груди, огня, рожденного под грохот канонады, скрежет штыков и протяжное ржание умирающих коней.

Просмотров: 5