Макферсон поставил локти на широкие подлокотники. Пальцы же соединялись. Мизинец с мизинцем. Безымянный с безымянным… завораживающе медленные, змеиные жесты.
И ведь тетушка тратилась на эти стишки… а на медицинскую энциклопедию новейшего издания денег пожалела. Ни к чему девушке читать подобные мерзости на ночь. И вообще неприлично интересоваться подобными вещами.
— Выброси глупости из головы. — Он шептал, но Тиссе казалось — кричит. — Я никому не позволю тебя обидеть.
Урфин взбеленится. Точно взбеленится, жертва самолюбия. В лучшем случае гадостей наговорит. В худшем… о худшем лучше и не думать. Нет, ударить Тиссу он не ударит, но вот договор разорвать вполне способен. Причина ненавидеть Гийома у него, тут сомнений нет, веская. Но ведь эти двое сами сцепились, без посторонней, так сказать, помощи. И девчонку в свои разборки втянули.
Внутри — осклизлый пух и черный жук с длинными жвалами. Тисса боится жуков. И пятится назад. Вниз. С ветки на ветку. И домой… платье все грязное. Мама будет ругать: ведь Тисса обещала ей, что забудет про всякие глупости и займется вышивкой. Чтобы отца обрадовать.
— Изготовление тканевых драпировок не займет много времени. — Рисунки Акуно разглядывает внимательно. — И если позволите, то мы можем использовать серебряные клетки, раз уж они заказаны. Льдистые цириллы будут чудесно смотреться. А затем ваша светлость одарит ими избранных дам.