Прикосновения ощущались. И боль была, но какая-то очень далекая, несерьезная. Скорее уж, она мешала окончательно провалиться в сон, позволяя слушать спокойную дядину речь.
…а твои лорды? Разве они не должны были как-то… что-то делать?
— …весьма печально… я бы сказала, что недопустимо… мы должны сочинить петицию против…
Куртка промокла… да весь он промок. И в грязи изгваздался… что-то черное, липкое.
Он как-то принес мне клетку, сплетенную из чужих волос, с канарейкой внутри.
Тисса помнит, как они приходили разорять замок.