А пепел оставили. И вот мой муж сидел в кресле и смотрел в черный зев.
Стянув варежку, он поднес Тиссину руку к губам.
— Смотри. — Урфин разворачивает Тиссу к солнцу, такому яркому, что она слепнет.
Ему бы отдохнуть нормально, но ведь не дадут же.
У мамы точно бы все получилось. Она не знала, что столичные леди не изучают лечебное дело, потому что в столице всегда есть доктор. Только их сиятельство с доктором дел иметь не желают.
Окно расположено так, что смотреть в него сидя не выйдет, хотя Тисса и не верит. Она вертится, пытаясь найти подходящую, пристойную позу на лежаке, но в конце концов любопытство побеждает.