Не надо ее прогонять. Меррон сойдет с ума взаперти. Она не сможет вернуться к романам и сплетням, зная, что где-то кто-то готовит перемены миру. Без нее.
— Шлейф. — Урфин понял, что еще немного, и он все-таки потеряет контроль над собой. — Шлейф — это хорошо…
Боль и вправду отступала, а вот чай, похоже, не действовал. Только вяжущая горечь осталась во рту.
Мне нужен ответ, но я не уверена, что Кайя сумеет ответить. В его глазах такая глухая тоска, что мне становится совестно.
— Дункан, ты же не настолько глуп, чтобы ввязаться в открытый бой. Конечно, там, за дверью, твои люди. И мои люди. И не имеет значения, кто кого одолеет. Ты уже не успеешь ничего сделать. Вот, милая, накинь на себя. — Черный сюртук, протянутый палачом, сохранял еще его тепло и запах. Ромашка. Шалфей. И черная горечавка, которую потребляют при сильных болях.
Кормак слишком умен, чтобы бросаться обвинениями или угрозами.