Шкатулка лежала на каминной полке между двумя фарфоровыми дамами, которые перемигивались друг с другом, заслоняя личики веерами. Фигурки были расписаны с удивительной тщательностью, и дамы казались живыми.
Он вообще не в настроении. И отпустить не отпустит. Но хотя бы теплый… как печка, только лучше.
— Ваша светлость, я наказана. И это справедливо.
— Ясно. В какой-то мере это тебя оправдывает. Такую верность делу я в состоянии понять. Но не простить. К завтрашнему утру тебя не должно быть в городе.
— Из-за этой ерунды? Оно и стоит-то так, что не увидишь. А волосы отращу, совсем скроется…
Падшей себя Меррон никак не ощущала, скорее — незаслуженно обиженной. Подумаешь, невинность… в ее возрасте оставаться невинной девой уже как-то и неприлично. Тетушка сама так говорила! И ладно, если в тетушкином понимании потеря этой самой невинности прочно связывалась с замужеством, но у Меррон свой взгляд на вещи!