– Хорошо, пятьсот выделю послезавтра, а недели через две – все остальное. Если узнаешь что интересное про электрическую силу – тут же сообщай мне. Кажется, здесь много чего сокрыто, нам пока неизвестного. И сделай, пожалуйста, еще один набор пластинок. Я ведь тоже собираюсь продолжать опыты, а эти, поди, скоро совсем запаршивеют.
Правильно поняв слова императора, тем более что понять их неправильно в такой ситуации могла только полная дура, цесаревна обхватила его шею руками, прижалась всем телом и подставила рот для поцелуя.
К чести Новицкого надо сказать, что мысли продать такую редкую и дорогую вещь у него даже не мелькнуло. Во-первых, это просто неудобно – подарок же! А во-вторых, это не просто так подарок, но и общенародное достояние, поэтому с ним надо обращаться особенно бережно.
– Правду говорит Анастасия Ивановна? – обратился Новицкий к Глаше. – Ну, а раз так, слушай стих на иностранном языке, потом повторишь.
Когда Остерман покинул комнату, Сергей слегка расслабился. Кажется, первая встреча с аборигенами восемнадцатого столетия прошла нормально. Разумеется, это только самое начало, успокаиваться рано, но и причин так уж волноваться тоже нет. В конце концов, если даже у кого-то и возникнут некие подозрения, то, во-первых, они будут очень неуверенными. А во-вторых, всегда можно будет на этого догадливого быстренько натравить одного из тех, кому никакие сомнения неведомы, потому что невыгодны. В общем, слабое подобие действительно смертельно опасных полутора лет в Центре, где любой непродуманный шаг запросто мог стать последним. Но теперь это позади, вся прежняя жизнь тоже, и начинается новая. Которая продолжается уже больше получаса.
Дело было в том, что Новицкий знал, чем он вписал свое имя в историю: кинетической теорией газов. И законом имени себя, из коего следовало, что с увеличением скорости потока газа или жидкости давление в нем уменьшается. На этом принципе работает карбюратор, а уж его-то устройство в свое время детально изучалось в Центре.