Дрожащими руками Яков вскрыл конверт и впился глазами в буквы. Письмо начиналось со слов: «Итак, если после переноса ты еще помнишь свое имя и не разучился читать, то дела наши с тобой не так плохи, как могли быть. Но и не столь хороши, как хотелось бы. Короче говоря, произошло вот что…»
Миних всю дорогу провел в седле, но утверждал, что для его коня это так, легкая прогулка. Действительно, животина была здорова, под стать седоку. Среди же остальных лошадей примерно половина требовала замены, но еще за неделю вперед по всем ямским станциям были высланы курьеры, и по крайней мере в Клину было на что заменить выбившихся из сил животных.
– Значит, так, – полез в карман молодой царь. – Если всю проволоку обмотают столь же аккуратно, то дашь всем шестерым по рублю. Только заранее не говори, а то вдруг на радостях портачить начнут. И распорядись, чтобы их тут где-нибудь поселили, это у меня не последняя проволока.
– Какой именно и что говорит? – поинтересовался Новицкий, постаравшись изобразить царские интонации.
– Но где же столько денег-то взять? Казна почти пуста.
– Благодарю, ваше величество, меня, разумеется, устроит и то, что принесли.