– Конечно. Мы тут недавно с Нартовым открыли электрическую силу. Она может ровнехонько покрывать что угодно медью, а также щипать человека за язык. Я же мыслю, что только этим ее свойства вряд ли ограничиваются, и хочу производить дальнейшие опыты. Вот для них мне такой проводник и нужен, ведь электрическая сила протекает только по металлам, причем по меди – лучше всего. А ниткой ту медь надо обмотать, дабы сила с нее никуда вбок не убегала, а двигалась только в нужную сторону. Если хочешь посмотреть, как это выглядит, зайди к Нартову и покажи бумагу, я ее сейчас напишу, он тебе все объяснит. И поможет, если для обматывания какие-либо приспособления понадобятся. Найти его можно на заводе, что строится в версте выше дворца по Яузе.
Сергей знал, какое судно имеется в виду, но все же спросил название у Меньшикова.
Нартов не задержался с выполнением заказа на медные и железные пластины, принеся их во дворец уже через два дня. И попытался узнать более конкретно, что именно с ними собирается делать царь, но услышал в ответ, что ему, разумеется, все покажут и расскажут. Только по завершении опытов, кои продлятся не более недели.
Цесаревна приехала в Москву двадцатого марта и привезла с собой весну и кавалергардию. Первой молодой царь был однозначно рад, а вот прибытие второй вызывало у него более сложные чувства. Правда, при более внимательном знакомстве с объектом они несколько поуменьшили интенсивность.
По прочтении письма никаких сомнений у императора не осталось. Лесток сообщал, что Михаил Голицын с Василием Долгоруковым ведут подозрительные речи в Преображенском полку. Кроме того, Голицын уже несколько раз неизвестно зачем посылал гонцов в Санкт-Петербург, причем в последний раз – с большими деньгами. А недавно, крепко напившись, при дворне кричал, что царь Петр – неумный мальчишка, на которого давно пора найти управу.