«Дам толстопузому выговориться, – решил молодой человек. – Глядишь, и сболтнет что-нибудь полезное. А нет – так просто составлю о нем более основательное представление, тоже небось пригодится. Кстати, а не причастен ли он к смерти дяди Виталия? Даже если не учитывать, что тот считал своего заместителя скотиной, все равно вполне вероятно – с подобной рожей и не такое можно совершить».
Сергей уже совсем было собрался огрызнуться – мол, много вы понимаете в неприятностях! – но глянул на дядю Виталия и промолчал. Кажется, тот на самом деле когда-то любил его мать.
– Все ли ты продумал, государь, уместно ли твоей особе устраивать поединок и не есть ли твои решения плод поспешной горячности?
В общем, Сергей собирался, вздыхая, выслушать нотации по поводу своего письма и, понурив голову, согласиться с ними. А потом сообщить, что изучение им естественных наук можно считать законченным. Вместо них же следует обратить особое внимание на Закон Божий, постижению которого он, Петр, к стыду своему, до сих пор уделял совершенно недостаточное внимание. Так что пусть Андрей Иванович найдет ему самого лучшего учителя, ибо протопоп Пряхин, конечно, хороший духовник, но не блещет ни особой образованностью, ни мало-мальски заметным красноречием. Вот, например, владыка Феофан очень прочувствованно вел службу в Успенском соборе. Неужели он откажется просветить императора?
– Тогда ты ее как-нибудь на днях приведи сюда, но только незаметно. Сможешь сделать так, чтобы, кроме вас с Федором, об этом вообще никто не знал?