– Однако только этим мои сведения не ограничиваются, – заметил Новицкий, с еле видимой укоризной посмотрев на Гавриила Ивановича. – Фридрих Вильгельм, видя такие дела, очень огорчился. Я, кстати, на его месте тоже не особо радовался бы, что у меня такой бестолковый сын растет, даже сбежать толком не может. Так вот, король от огорчения кому-то уже отрубил голову, а всех остальных хоть самым краешком к оному безобразию причастных посадил. И сына своего тоже, причем с явным намерением казнить. Не факт, что это у него выйдет, он ведь завел там у себя такие порядки, что подобное можно производить только по решению суда, а тот не торопится подтвердить королевскую волю. В общем, надо написать Фридриху письмо от моего имени. В котором выразить соболезнование, еще что-нибудь, а в конце предостеречь, что казнить наследных принцев вообще-то нехорошо. И добавить, что я, конечно, ничуть не оправдываю поступка его сына, но тем не менее прошу оставить его в живых. Более того, отлично понимая огорчение отца из-за непутевости отпрыска, предлагаю отправить Карла Фридриха на перевоспитание к нам, в Россию. Обещаю, что года через три это будет совсем другой человек! Латынь забудет начисто, всю философию тоже, а вместо флейты будет играть на барабане. Физику осилит, математику, а заодно и научится за огородными растениями ухаживать. Плюс, разумеется, строевую подготовку постигнет в совершенстве, это святое.