Уже третье, обнаруженное им за несколько последних дней в казавшейся такой надежной стене друзей. И как принц начинал понимать, далеко не последнее. Зато самое болезненное и обидное. За семь лет он привык считать, что предать или продать может любой, за исключением четверых, Ингирда, Седрика, Лензора и Джигорта. Но самым надежным был все-таки Ингирд. Они столько пережили вместе, что Кандирд втайне считал баронета почти братом, чуть более взрослым, зато намного более благоразумным, чем он сам.
— Тут, умывается, — невозмутимо сообщил тот, заинтересованно рассматривая господина. — Желаете убедиться?!
Кандирд и компания его друзей обнаружились на освещенной солнцем веранде и действительно поглощали крупную, темно-алую землянику, высыпанную на широкий поднос. Рядом с подносом стоял хрустальный кувшинчик-сливочник, а в руках друзей были вазочки, в которых аппетитно плавали в сливках яркие ягоды.
— Ему тесно в этой миске, — безнадежно сообщила в одно прекрасное утро Илли принцам, игравшим рядом с нею в шашки, — и солнца он мало видит. Я уже все мозги вывернула, но ничего придумать не могу. Правда, была одна более-менее подходящая идея… но вам она не понравится.
— Дигон сказал, что его высочество вчера разбередил недавно заживший вывих… — сурово поглядывая на принца, якобы «выдал» его лекарь, — а я, к сожалению, отстал…