— Да, — устало согласилась Сински. — Не исключено, что она это поняла и обошлась без Айя-Софии.
— По-моему, я вижу дневной свет! — прошептала Сиена.
Решив взять с них пример, Лэнгдон быстро произнес про себя коротенькую молитву и поспешил следом за Сиеной.
— Вот и все, что я хотела сказать, — прошептала она.
В начале тринадцатого века — в годы правления Энрико Дандоло и Четвертого крестового похода — языком власти во многом оставалась латынь. Венецианского дожа, завоеванием Константинополя принесшего Священной Римской империи великую славу, ни за что не похоронили бы под именем Энрико Дандоло… наверняка использовали бы латинизированное имя.
— Не знаю, но пока и тут есть на что посмотреть! — Он повел рукой, указывая на обширную панораму Зала Пятисот.