Пирующую волчью стаю осторожно обошли, встали на кабаний след и в сумерках выследили самку с тремя годовалыми поросятами. Воспользовавшись подслеповатостью кабанов, охотники подкрались к ним с подветренной стороны, тщательно следя за тем, чтобы не спугнуть чуткую слухом добычу, и пустили стрелы. Самка не получила серьезных ранений и бросилась на защиту пораженных стрелами детенышей, едва не подняв на клыки Лицуро. Он успел отпрыгнуть от разъяренного вепря в последний миг, и взбешенный зверь пронесся мимо, с хрустом исчезая в заснеженных кустах. Пока копьями добивали раненых поросят, один из них сумел атаковать ближайшего охотника и нанес ему страшный удар в бедро, выдрав клок плоти величиной с кулак. Жестокую рваную рану засыпали целебной травой и перетянули тряпицей, но самостоятельно идти на снегоступах охотник уже не мог. Пришлось смастерить волокуши, погрузить на них добычу и раненого и возвращаться в стойбище в быстро опустившейся на тайгу ночи.
– Фу, что за вонь! – возмутилась она. – Это что, мухи?! В ресторане, да ещё и зимой?!
– А почему так грустно? – подняла брови Зарина.
– Я с тобой! – Марина, кутаясь в покрывало, двинулась за ним. – У нас номера рядом, мне надо одеться, мои вещи залило… – её передернуло, – у тебя в ванной…
– Кто она? – подскочил Габазов, помогая Смирнову забирать трясущуюся Олю из рук замерзшего управляющего. – Роза вырвалась?! – Он бросил взгляд на Петра: – Где она?