Марина, задыхаясь в хватке трупа, отчаянно взвыла и забилась, стремясь отбиться от мертвой подруги, но вместо обезображенного трупа увидела над собой лицо Макса.
– Гарик… – В свете фонаря было отчетливо видно, как из перерезанного горла вместе с речью вырываются брызги крови, бьющие в лицо Габазову. – Иди… сюда… Давай… дунем…
– Ещё один мохито, – подтвердила Марина, надевая наушники. – Сразу.
– Любимый… – раздался позади сиплый хрип, и Базоян оглянулся настолько резко, что захрустели шейные позвонки. Темный коридор был пуст. – Иди… ко мне… – Бульканье зазвучало впереди, и Эдик метнулся в сторону, врезаясь в стену коридора. От удара он отлетел на пол и начал лягать ногами темноту, но мертвой Кулич нигде не было. – Нам… хорошо вместе… – Хрипы перерезанного горла звучали отовсюду, и Базоян дико заорал, стремясь заглушить голос трупа.
– Да, – она кивнула и попыталась подняться. – Мне легче… Только холодно очень. Макс, можно, я спущусь с тобой?
Макс вышел, затворив дверь. Марина закрылась на замок, отшвырнула окровавленное покрывало и торопливо принялась сдирать с себя заскорузлое от засохшей крови бельё. Кровавые разводы покрывали её тело с ног до головы, и слипшиеся кровяной коркой волосы царапали кожу, заставляя девушку вздрагивать от отвращения. Она подбежала к шкафу и надела на себя фирменный халат отеля. Надо собрать вещи в чемодан и взять из бара всю воду, что есть, даже тоник! Там, внизу, в общем номере, можно будет смачивать полотенца и оттереться хоть немного! Надеть одежду прямо так она не сможет, каждое движение, отслаивающееся от кожи засохшей кровавой коркой, вызывает у неё рвотный рефлекс.