— Не волнуйтесь, товарищ лейтенант, выдержит ствол. Снаряд стальной, масса — девять с лишним килограммов, и в нарезы он врезается медным пояском. А сейчас в стволе деревяшка, тряпками обмотанная. Выскочит легко.
— Значит, так, товарищ лейтенант, — это я уже Шлыкову, — у нас есть два выхода и оба хреновые. Первый. Сегодня ночью втаскиваем орудие поближе, маскируем и, как только аэростат поднимется, открываем огонь. Следующей ночью те, кто останется в живых, попробуют вытащить то, что останется от орудия.
— Ну, вот и все, успели. Сейчас передам все материалы Джеймсу, а завтра утром он отправит их дальше. Ответ придет через две недели.
— Зенитчики хреновы, по самолетам палят, а в очко с двадцати сантиметров попасть не могут.
Тут на мое счастье пожаловало батарейное начальство, привлеченное чмыреными воплями. Выслушав его жалобы на мое неподчинение, Костромитин вынес вердикт.
— Отвалит, — согласился Гарри, — и даже экспертизу проводить не будет.