Коновалов почти кричит, ох как бы не сорвался парень.
— Товарищ сержант, не поможете коробки с перевязочным материалом выгрузить?
— Грязь — не кровь, ее всегда отстирать можно.
Г-гах! Блямс! Мимо. И тут я слышу звук. Я никогда не слышал его раньше, но сразу понял, что это такое.
Воет кто-то на высокой ноте. Рискую поднять голову, пока бомбы еще рвутся. Воет наш установщик, зажимая рану на левой руке. Поначалу мне показалось, что рука у него почти оторвана.
— В полицаи, немецкой власти прислуживать. Партизан ловить, односельчан своих грабить, немцам зад лизать.