— А второй танк? Который на днепровской переправе, там нас тоже быть не должно было.
— Гранатой. Ты вырвал чеку и начал пальцы разгибать, требуя отцепить орудие.
На завтрак выдали миску синюшной перловой каши на воде, кусок рассыпающегося в руках хлеба, страшно подумать — что в него намешали — и кружку мерзкой бурды, именуемой чаем. Даже мой оголодавший организм воспротивился проникновению всего этого добра внутрь. Нехотя поковырял кашу ложкой, ободрал глотку колючим хлебом и залил все чуть сладковатой бурдой. Противно.
— Десять минут на отдых! — командует взводный номер раз.
— В деле имеются свидетельские показания номеров расчета, подтверждающие рапорт сержанта Гмыри.
Костромитин смотрит на меня очень пристально, смотрит и молчит. Ну хоть кивни, лейтенант. Петрович смотрит на командира и ждет, что скажет он.