— Здрав-гав-гав, тащ-щ май-ор! — отвечает батарея.
Ехали около часа. Если предположить, что выгружали нас на подъездных путях Курского вокзала, то либо мы уехали на другой конец города, либо выехали за город. Значит, точно не в Кремль. А куда? Ближняя дача? Второй вариант более вероятен, нынешняя Москва пробок еще не знает. Остановка, скрипят створки ворот, машина куда-то въезжает. Когда меня выводят, то чувствую свежий воздух и вроде шум листвы. Лес или парк? Вошли в какое-то помещение, под ногами заскрипели доски пола. Поворот, метров десять скрипучего пола.
— Проходыте, проходыте, — подтолкнул меня Сталин. — Лаврэнтий, освободи мэсто дорогому гостю.
Он осторожно откидывает полу коноваловской шинели, и мы видим радостную для нас картину. Казенник едва зацепил Сашкино бедро, прихватил полу шинели и за нее швырнул заряжающего на землю. Ствол задел повозку, это и привело к громкому металлическому удару, и намертво зажал полу шинели. Наши попытки выдернуть ее не увенчались успехом, тогда ее просто отрезали ножом. Сашку оттащили в сторону и разрезали шаровары и кальсоны. На коже бедра только небольшая ссадина с несколькими капельками крови плюс пара синяков. И все. По крайней мере, видимых повреждений больше нет. Да и сам пострадавший начал приходить в себя.
Комбат прервал мой доклад и сделал шаг в сторону.
— Да ничего. Пока наши пристреливаются, немцы их позиции засекают и начинают своей артиллерией давить. А еще немцы могут просто спустить аэростат, тогда наши постреляют, постреляют, а назавтра он опять висит.