Посмотреть на мой торжественный отъезд собралась почти вся батарея, в том числе и наш отдыхающий расчет. Пока меня тащили, я успел повернуть голову и поймать взгляды Сашки и Рамиля, не помогло его предупреждение, не ожидал я такого исхода. Надеюсь, после того что мы вместе пережили за последний месяц, они не поверят басням про меня. Не поверят в то, что я враг народа, предатель и агент гестапо. Почему-то их мнение очень важно для меня, хотя мы вряд ли когда-либо еще увидимся. А вот Петровича нигде не видно, куда-то запропастился.
— Не было никакого расчета. Вы пушку из ремонта везли, без расчета.
— Товарищ сержант, а что с нами теперь будет?
После завтрака лейтенант делает мне замечание.
Тут я заметил, что за моими исследованиями подозрительно наблюдал невысокий красноармеец лет тридцати. В советском шофере, а тем более шофере военном, было что-то такое, что всегда выделяло его хоть в гражданской толпе, хоть в солдатском строю. В эпоху поголовной автомобилизации все смешалось, да и машины стали другими. В Канаде хрупкие женщины стодвадцатитонными карьерными самосвалами управляют, не особенно напрягаясь. А сейчас шофер — это фигура, это нужная и хорошо оплачиваемая специальность, которая не даст пропасть почти при любых обстоятельствах. Даже на войне у шофера шансов выжить на порядок больше, чем у пехотинца. Хотя и водителям во время отступления лета — осени 41-го хорошо досталось. Решив, что это и есть наш водитель, я направился к нему.