— Что? — отвлёкся от своих мыслей Колычев. — Ах да, конечно, поехали. И вот что, Селиванов, давай-ка по дороге в особый отдел корпуса завернём. Что-то не нравится мне эта карта…
— Так надо. Причину сам придумай какую-нибудь, но этой ночью и завтра весь день твой наркомат нужен мне работающим в полную силу, невзирая на выходной день.
Полный самых нехороших подозрений, я почти бегом добрался до подъездной двери, за которой только что скрылась эта полоумная, рванул её, и оказался в Мишкином подъезде. Полумрак, солнечный свет проникает внутрь через пыльное окошко. Девчонки не вижу, зато слышу шаги, слышу, как она спускается по лестнице.
[01.08.1940, 09:55 (брл). Берлин, средняя школа, кабинет зоологии]
Когда огорчённый поражением и получивший неудовольствие товарища Сталина Берия покинул кабинет, генсек раскурил трубку, достал из своего стола небольшой лист плотной бумаги и показал его Меркулову. По словам товарища Сталина этот листок ему недавно подарил один заграничный товарищ, вместе с той самой девочкой Леной побывавший в 2013 году. И листок — материальное подтверждение того факта.