Спуск оказался мягким, а щелчок бойка — сочным.
— Я была против, но большинство настояло на этом, — говорит Наташа виноватым тоном, как будто в провинности какой кается, — все так решили, только Бисянка сачканула. Сказала, что у нее критические дни. Хотя первый жребий был ее.
Внутри кунг действительно был сделан как автобус. Правда, примитивный такой, типа второго этажа знаменитых лондонских красных бусов. Узкий проход посередине. Простые двойные сиденья, обтянутые полосатым брезентом, с двух сторон поперек бортов. Спинки даже без подголовников, но с поручнями, за которые должны держаться задние пассажиры при тряске. На передней стене, под окном с вертлюгом, свисала петля из ремня толстенного зеленого брезента на большом альпинистском карабине, который сам крепился к толстому металлическому кольцу, врезанному в стену.
— Нет уж, нет уж, — возражает, — на комиссара я не согласна. Комиссаром пусть Шицгал будет, у нее генетическая предрасположенность к этому.
За время нашей занимательной беседы «подосиновики» полностью оттерли от пушечного сала одну винтовку и всем своим видом выражали готовность ее демонстрировать. Ждали только отмашки от сержанта.
— Вот и прикидывай, морячок, к носу, что тут нам досталось. Об одной шестой части суши нам тут только мечтать приходится, — приговаривал прапор, обходя автобус, — да еще климат непривычный. Для большинства — тягостный. Знал бы ты, как тут временами зимы хочется. Да чтоб со снегом…