Кто-то должен начать. Кто-то должен стать образцом. Тогда он не должен отрекаться. Сумасшедший или нет, но он делает свое дело лучше, чем Садеас и остальные. Достаточно посмотреть на жизнь его солдат и всего лагеря, чтобы понять, кто лучше.
Шаллан застыла, в первый раз осознав, что рисует не еще одну сцену в переулке, а богато обставленную комнату с толстым красивым ковром и мечами на стенах. Длинный обеденный стол, блюда с наполовину съеденной едой.
Каладин и сам не знал, почему он хочет протолкаться к следующему мосту — десятому, — где переходил Садеас. Возможно, он хотел убедиться, что Садеас не ранен. А возможно, был все еще ошеломлен. Это было настоящее предательство, настолько ужасное, что по сравнению с ним предательство Амарама казалось совершенно незначительным.
Он поднял темно-синий фонарь повыше. Шаллан пошла рядом с ним, заинтересованная, дав ему говорить.
— Дядя короля, — сказала Сил. — Все говорят, что он никогда не лгал. Даже твои бригадники иногда говорят об этом.
На кряже, над ним, несколько разведчиков глядели на Разрушенные Равнины. Область за кряжем не принадлежала ни одному кронпринцу, и разведчики не обращали внимания на Каладина. Его бы остановили только в том случае, если бы он попытался уйти из лагеря на севере или юге.