Каладин прищурился и посмотрел на ближайшую расщелину. По другую сторону пропасти стояли ряды людей с черно-красной мраморной кожей. На них были странные рыже-оранжевые доспехи, закрывавшие предплечья, грудь, голову и ноги. Его оцепенелому сознанию потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить.
— Так говорят все. Но когда-то у нас был мир, и, кажется, дела шли хорошо. Во всяком случае лучше, чем сейчас.
Если он решится, то откажется от политики, уедет в свои земли и оставит Адолину бразды правления. Болезненное решение, ничего не скажешь, такое нельзя принимать в спешке. Но если он действительно сходит с ума, как, похоже, уверены все в лагере, он должен уйти. И очень скоро, прежде чем дойдет до такой точки, что будет не в состоянии принять решение.
— Нет, не обычный, — возразил Тьен, беря камень обратно.
— Отец не нуждается во мне. — Вот это точно правда. — Но я очень нуждаюсь в вас, что и доказал наш разговор. Если невежество так раздражает вас, можете ли вы с чистым сердцем упустить возможность избавить меня от него?