— Ваша Светлость Данлан Моракота, — сказал он юной женщине. — Я рад приветствовать вас среди моих клерков. Как я понимаю, кто-то хочет пообщаться со мной?
— Он никогда не сделает этого, мачо. Здесь слишком много работы.
— Это не так-то плохо, — возразил Камень.
— И, тем не менее, вы были бесшутным, — заметил Шут.
Для нее делали все, что она хотела, но из больницы не выпускали. Как в имении отца. И это пугало ее не меньше, чем головы-символы призраков. Она попробовала независимость и не хотела опять становиться такой, какой была. Избалованной. Изнеженной. Предметом для хвастовства.
Каладин шагнул вперед и взглянул Газу в глаза. Наверное, покрытый кровью, он выглядел страшно. Газ побледнел, потом выругался, держа в руках сферу.