В воздухе раздался глухой треск, за ним другой, как если бы кто-то уронил мешок с зерном. Каладин вздернул голову и посмотрел туда, куда Блут положил больного раба. Наемник опять поднял дубинку, потом резко опустил вниз; оружие крушило череп раба.
От земли поднимались аморфные формы, сделанные из кружащегося тумана. Как кольца дыма, только разной формы. Вот стул. Вот камнепочка, вытянувшая изгибающиеся исчезающие лозы. Рядом с ним появилась фигура человека в мундире, молчаливая и призрачная, и стала летаргически подниматься к небу, открыв рот. Поднимаясь выше, фигуры таяли и искажались, хотя, похоже, сохраняли форму дольше, чем были должны. Он занервничал, стоя на вечной равнине, глядя в полную темноту над собой и дымные фигуры, поднимавшиеся со всех сторон.
— Радуйтесь, что используете мои мосты, старый друг. — Садеас прикрыл глаза рукой в боевой рукавице. — Эти пропасти слишком широкие. Даже в Доспехах Осколков их не так-то просто перепрыгнуть.
Через два дня после происшествия во время сверхшторма, Далинар вместе с сыновьями шел по каменистой земле к королевскому бассейну для праздников.
— Я останусь здесь, — сказал король, заставив свиту запротестовать, в том числе огромного человека в черной кожаной кирасе, возможно телохранителя. Король приказал им замолчать, подняв морщинистую руку. — Я не буду прятаться как трус, когда в ловушку попала моя внучка.
— Вопрос привел меня к мысли исследовать королевские Доспехи Осколков, — продолжал Садеас. — И оказалось, что восемь из десяти сапфиров, заряжающих Доспехи, раскололись в ходе сражения.