— Знаешь, мы получали две и даже больше капель из каждого стебля.
— Да, — сказал Твилакв, изучая лицо Каладина. — Ты тоже соврал мне, сказав, что не собираешься мстить.
Джаснах вытерлась полотенцем и подняла бровь.
Он может разделить с ними свою собственную порцию, но никто не даст ему добавку. Трудно накормить даже одного человека, помимо него. А разделить еду между четырьмя означает только одно: раненые будут слишком слабыми, чтобы выздороветь, а он будет слишком слаб, чтобы нести мост. И ему нужен антисептик. Спрены горячки и болезни убьют больше людей, чем любые враги.
— Могу я занять ее? — спросил Каладин у проходящего мимо столяра.
Если он возьмет Клинок, он станет одним из них. Даже глаза изменят цвет, если, конечно, мифы не врут. Хотя Клинок сверкал, чистый, несмотря на все совершенные им убийства, Каладину он показался красным. Запятнанным кровью Турима. Кровью Даллета. Кровью всех тех, кто жил еще несколько мгновений назад.