Садеас глотнул вина и посмотрел на солнце.
Шаллан торопливо встала и взяла большое пушистое полотенце.
— Да, я думаю, да, — сказала Сил. — Недалеко, вниз по расщелине.
За ним, в расколотой деревянной клети, лежала груда выброшенных бутылок из-под ликера. Стекло стоило достаточно дорого, и целые бутылки использовали повторно. Но эти, с отбитыми горлышками, выбросили за ненадобностью. Каладин положил на землю драгоценные вязанки тростника и выбрал три бутылки, почти целые. Вымыв их в ближайшей бочке, он засунул их в специально приготовленный мешок.
Каладин посмотрел наверх и увидел группу копейщиков, стоявших рядом с ним и глядевших на кавалеристов.
Он повел Четвертый Мост через плато. И подчеркнуто не смотрел назад, на изломанное тело, лежащее на мосту. Данни, единственный из мостовиков, сохранил в себе намек на невинность. И сейчас он мертв, затоптан Садеасом, усеян стрелами с обеих сторон. Презираемый, забытый, брошенный.