— Я всегда прощаю любопытство, — сказала Джаснах. — Я считаю его одной из самых искренних эмоций.
Наконец-то, подумал Каладин, прорвался сквозь хаос и нашел бородатого светлоглазого, лежащего на земле и кашлявшего кровью.
— Историю, по определению, нельзя изведать на своем опыте. То, что происходит сейчас, — настоящее, царство философии.
Он лежит, скорчившись, в каменной выемке. Вдали бушует битва. Его окружает смерть.
— Честно говоря, дядя, — сказал Элокар, тряхнув головой, — мне совершенно не нравится репутация, которую ты приобрел в лагерях. Эти слухи, они бросают тень и на меня, так что… — Он умолк, потому что Далинар остановился прямо перед ним. — Дядя? Что случилось? Мои стражники доложили мне о каком-то несчастье во время сегодняшней атаки на плато, но у меня голова была полна других мыслей. Не пропустил ли я что-то важное?
— То, что вы сделали, легально и справедливо, в юридическом смысле, — сказала Шаллан. — Но не морально и, безусловно, не этично.