— Да, знаю. Поверь мне. Но, как мне кажется, он не передумает. — И как объяснить? Шесть лет войны, а Далинар и не думает перестать следовать Кодексу. Наоборот, следует ему еще более рьяно.
— И не подумаю врать ради тебя. Если ты думаешь, что одна паршивая марка в неделю дает тебе…
Она метнулась прочь, удивив нескольких слуг, которые подошли с предложением о помощи. Она побежала, скользя по коврам, и, наконец, добралась до апартаментов Джаснах. С альбомом под мышкой Шаллан трясущимися пальцами открыла замок, влетела внутрь и захлопнула за собой дверь. Повернув ключ, она бросилась в свою комнату. Она закрыла и ее, потом повернулась, отступая. Комнату освещал большой хрустальный кубок с тремя бриллиантовыми марками, стоявший на ночном столике.
— Но, Камень, сейчас ты живешь здесь, — заметил Каладин.
Каладин был крайне встревожен. Он опять прислонился к стене и схватился руками за голову. Но прежде, чем он успел собрать разлетевшиеся мысли, у входа в переулок сгустились тени. Лоупен и Тефт.
Данни и Камень запели, Тефт захлопал. Вышли мостовики из других бараков и мрачно посмотрели на Каладина и остальных.