Она улыбнулась и стала смотреть, как Каладин разминает мышцы. Закончив, он встал и вышел на улицу, почти придя в себя. Она метнулась в воздухе и приземлилась на плечо, сложила руки назад и свесила ноги, как девочка, сидящая на краю обрыва.
Еще один залп, подумал Каладин. Этот будет самый трудный. Теперь паршенди знают, что он будет делать. Как только он повернет, они будут стрелять.
— Шторм побери! — выругался Каладин, помогая Моашу опустить Тефта на землю. Пожилой мостовик выглядел ошеломленным. Стрела зарылась глубоко в мышцу. — Кто-нибудь, прижгите ногу Шрама и перевяжите ее, пока я не займусь ею сам. Тефт, ты слышишь меня?
Далинар посмотрел на огромное тело. Рядом с ним в воздухе плавали крошечные, почти невидимые спрены. Они выглядели как струйки дыма, поднимающиеся со свечи после того, как снять нагар. Никто не знал, что это за спрены; их видели только около свежих трупов большепанцирников.
— Отступаем! — проревел Далинар своим солдатам, потом с трудом забрался в седло Кавалера — в Доспехах осталось слишком мало Штормсвета.
Она всегда больше возбуждалась, рисуя людей и животных, чем предметы. Как будто живое существо, возникающее на бумаге, заряжало ее энергией. Город состоял из линий и квадратов, но человек — из кругов и кривых. Сможет ли она передать ухмылку на лице Йалба? Его ленивое самодовольство, то, как он пытается ухаживать за женщиной, стоящей намного выше его? А носильщик, тонкие пальцы и ноги в сандалиях, длинное пальто и мешковатые штаны! Странный язык, острые глаза, замысел увеличить плату, предложив не поездку, а экскурсию.