— Рядовые красноармейцы, прошедшие Финскую, станут младшими командирами. Младшие — средними, а средние — старшими.
— Этот вариант, — говорю, припоминая фразу из книжки «Самолёты страны Советов», — способен достичь теоретических пределов возможностей винтовых самолётов.
— На «ишака», — говорю, — похож. Испытывали? — спрашиваю.
— В варианте самоходки это шасси потянет и стопятидесятидвухмиллиметровку, — ляпнул я уверенно.
В Москву меня вызвали письмом, отправленным обычной почтой. Тётя Дуся, листоноша, вручила его мне лично в руки, хотя было оно ни капельки не заказным и никаких строгих пометок на нём не значилось. Фамилия отправителя произвела на неё неизгладимое впечатление. Я, когда распечатал, конверт ей отдал, хотя не был уверен, что подписан он собственноручно. Но даже если это работа секретаря, то всё равно — ценный будет автограф.
Через три дня с противоположной стороны начали возвращаться грузовики. Некоторые везли раненых. А ещё через пару дней приволокли на тросе несколько повреждённых «бранзулеток» — их переправили на наш берег всё тем же понтонным паромом.