Да ничуть не бывало. И он, Бенгальд, теперь лучше других уяснил, что привозят из провинции этих юных прелестниц, одевают в соблазнительные, трогательно розовенькие платьица и ставят на пути принцев вовсе не добрые феи. Не желающие для себя ничего, кроме благодарного взгляда.
Иллира уже давно ничего не понимала и не говорила, девушку грызло свирепое раскаяние. Вот если бы он был на лошади один, то скакал бы быстрее и сумел ускользнуть от того дротика или стрелы, что так метко направила вражеская рука. И теперь она тоже мешает ему устроиться поудобнее, может быть выдернуть дротик иди хотя бы ослабить усилия рук.
— Или его величество или его высочество, — пожал плечами принц, — какая разница?
— Согласна, ваше высочество, но тогда чем вы объясните мне недавнее происшествие?
Однако по взгляду Зарбинса, устремленному на сеньориту, принц сразу понял, что начальник канцелярии рад видеть вовсе не его. Ну, так он и не мечтал о такой радости, хотя обидно что зря ехидствовал, мужчины и на самом деле оказались достойны называться очень умными. Но вот про сеньориту-финансиста он что-то недопонял, хотя даже виду не подал. Просто расположился чуть в стороне от чайного стола, который эти трое использовали вовсе не по назначению, разложив на нем связки бумаг и расставив шкатулки с ценными документами, и приготовился наблюдать.
И уже через полминуты от хмурой недоверчивости привратника не осталось и следа, створки ворот он распахнул перед каретой и отрядом охранников подобострастно и бесшумно, что говорило о строгости бывшего хозяина, не позволявшего запускать свое имущество. Да и виды парка, в глубине которого стоял внушительный дом, просто кричали о том же. Все кусты ровненько пострижены, деревья ухожены, дорожки подметены.