— Что случилось? — Хазгар продрал глаза и оторвал голову от лежанки. Видимо, случилось нечто важное, что его решились разбудить в такую рань. — Катгар, причина, по которой ты меня потревожил, должна быть очень серьезной.
Кошка презрительно фыркнула и улеглась на пороге. Мол, моя территория, нечего всяким арахноподобным сюда соваться.
Дубинка приятно отяжеляла руку, Андрей покрутил «инструмент», обжечь бы размочаленную часть, но и так сойдет. Будем надеяться, что люди найдутся быстрее, чем возникнет необходимость в сем предмете. Хотя, Андрей еще раз присмотрелся к дубинке, может случиться так, что корешок понадобится как раз для защиты от людей или других разумных, они пострашней хищников будут, собственный печальный опыт, опять же, был ярким тому подтверждением.
Две кошколюдки тащили его подсумки, тяжелые баулы они несли будто легкие авоськи. Оставленные командиршей первого отряда охранницы вытянулись во фрунт перед выступившей вперед невысокой фигурой «хищницы», видимо, главной в новом отряде. Андрей не слышал слов, закрытые шлемы жительниц горы Лидар скрывали звук, для общения между собой они использовали встроенные переговорники.
Время, через пару минут Хмельницкий очнется, значит, использовать его образ становится чревато, тем более что дальше будут посты со сканерами отпечатков пальцев и сетчатки глаз, а до лифтов надо добраться по возможности тихо. Вариант с подновлением личины отпадает. Волна чужого страха захлестнула Андрея, ярость и боль от потери кого-то близкого ударили по нервам. Тарг, да что там с Ольгой творится?! Держись, сестренка, я иду! Тут в комнату вошел техник в рабочей спецовке. Фортуна скупо улыбнулась драконьему оборотню.
Котята, относительно матери, рождались маленькими, от двух до двух с половиной килограмм весом. В помете обычно было от одного до четырех котят, на каждые пять-шесть самочек рождался один самец. Дальше матери решали, кормить потомство самим или отдать в сумку самца. У самок две нижние пары сосков, как у самцов верхняя пара, оставались в рудиментарном состоянии. Чаще всего выбор падал на отказ от кормления и передачу детишек папаше. Освобожденные от пищащего груза, самки тут же спешили воспользоваться вторым подарком матушки-природы и слизывали белые капли с сосков ройхе, освобождаясь, таким образом, от такой болезненной стадии, как перегорание молока в собственных грудях. Так природа разделила охотниц и малочисленных самцов. Сказать, что ройхе были совсем беззащитные, было бы неправильно. Бегали они так, что гепардам оставалось только пыль глотать, но на этом положительная сторона сильных мышц ног заканчивалась.