Одна БМП стояла, задрав к небу тупую морду, опираясь на корму — передние колеса зависли в воздухе. Вторая почти успела доехать до леса — метров двадцать не хватило, перевалила через небольшой пригорок и схлопотала ракету в двигательный отсек. По желтой траве разбегались чернильными пятнами черные следы сгоревшей дизельки.
— Эх, — сказал Рахметуллоев, — не было бы здесь моего восточного партнера, я бы тебе показал, как пьют настоящие мусульмане. Под сальцо с горчичкой!
— Ну, — сказал Блинов, закусывая — рассказывай, где ты столько лет пропадал?
— Nice no meet you, — голос низкий, что-то среднее между басом и баритоном, с присвистом. Присвист был странный, немного неестественный, словно механический.
Через пять минут заросли камыша на обоих берегах весело пылали, а Молчун с Сергеевым ждали, пока пламя припадет. На всякий случай не глуша мотор мотоцикла. В небо поднимался густой белый дым, похожий на обрывки облаков, и воздух над замерзшей речкой дрожал от жара.
Судя по кровавым ошметкам, разбросанным там и тут, дог был не первой жертвой. Прямо на Сергеева, волоча за собой перебитые ноги, по глинистой рыжеватой земле, полз грязный до неузнаваемости спаниель, бывший домашний любимец. Глаза его были выпучены от страха — он не то, чтобы догадывался, он точно знал, что ожидает его ближайшие несколько минут. Шансов у него не было.