— Ну, — сказал Истомин, поднимая рюмку, — давай-ка первую, по традиции, за встречу! Я тебя, Умка, много лет мертвым считал. Не то, чтобы оплакивал… Сам понимаешь, что тут говорить! Но мы с мужиками, когда виделись, и тебя поминали. Рад я, что ты жив. И не один я буду рад. Мало нас осталось, Миша. Очень мало.
Это первый год после потопа журналисты придумывали красивые названия — «зона смерти», «адская кухня» и еще чего покруче. А потом…
Перед входом в палатку Мартын предложил им оставить оружие в «пирамиде». Сергеев сделал знак Молчуну, снял рюкзак, уложил его на землю и аккуратно поставил в стойку свой автомат. Кобуру с обрезом пришлось повесить на край «пирамиды». Молчун скривился недовольно, но сделал то же самое.
Лошадей в ЗСВ было мало, а они стоили много — не в деньгах, естественно. Платили продовольствием. А чаще — не платили. И тогда ценой были человеческие жизни.
Последний раз Сергеев проезжал этой дорогой за несколько месяцев до Потопа. Тогда еще не было понятно, в какую сторону качнется чаша весов. То, что выборы в парламент были проиграны еще сокрушительнее, чем Президентские, было ясно, а вот, кто сформирует большинство и что это будет за большинство — еще нет.