Сказать честно, при великой надобности, он бы уделал и этих двух, и старушку с «браунингом» за несколько секунд, даже из этого дурацкого, неудобного кресла, но необходимости в этом не было — чего зря людям жизнь портить?
— Нехорошо, — сказал Сергеев, — не по-родственному себя ведете, бабушка…
До смерти Сергееву не хватило метра полтора, а, может и меньше. Парапет застыл в воздухе, как на стоп-кадре, раздался хруст, и вся конструкция рухнула вниз, миновав колпак кабины и винты.
Молчун, наверное, тоже зашибся при падении, но и вес, все-таки, не тот, и года другие — он шагал, может быть не так энергично и легко, как обычно, но в темпе, который для Сергеева стал физически невозможен.
Он почти долетел до цели, шлепнулся животом в пахнущую гнилостной прелью жижу, проехался по ней, чувствуя, как влага проникает под одежду, противно прилипающую к коже, и принялся двумя руками разгребать взвесь, на том месте, где несколько секунд назад видел шевеление.
Судя по следам возле микроавтобуса, одна лошадь была убита, освежевана и разделана прямо здесь. Вторую — нападавшие увели с собой. Вряд ли, что на мясо — скорее для езды или перевозки грузов.