— Точно, — сказал Михаил чуть погодя. — Он самый.
В фирме Титаренко-Сидорчука-Блинова о выживании речь не шла. Речь не шла даже о развитии — куда уж дальше развиваться? Выше только звезды! Остались задачи накопления, но только безнадежный оптимист мог назвать это накопление первичным. То, что было справедливо и своевременно для общества в целом, для определенной его части давно стало пройденным этапом.
В комнату из прихожей вошли два молодца — одинаковых с лица. Грамотно вошли, можно сказать — материализовались. Хорошие, но не очень дорогие костюмы, черные туфли, каменные выражения на гладко выбритых мордасах. Для профессионалов они были недостаточно дружелюбны — те могли позволить себе улыбку. Но на новичков дилетантов тоже походили мало. То, что ребята не были «бабушкиным» секьюрити Сергеев уловил сразу.
— Нет, — отрезал Матвей, не оборачиваясь. — Ты пустышкой оказался. Или Бог не дал. А она — в кибуце под Киевом. Жива — здорова.
— Ну, здравствуй, Миша! — сказал Истомин, вставая из-за стола.
Сергеев осторожно двинул вертолет вперед, над водой, между деревьями, словно крался на цыпочках по коридору, если такое сравнение было уместно для двенадцатитонной машины, от низкого басового звука винтов которой с деревьев сыпались мелкие засохшие ветки.