— Какой странный язык? Это туркменский? — спросил Сергеев у Рашида.
С каким ужасом смотрели на это те, до кого очередь еще не дошла — голые, избитые, стянутые вместе жестким капроновым шнуром. Сбившиеся в кучу, словно отара овец перед забойщиком.
— Зря, — сказала Вика зло, высвободилась, взяла чашку с кофе и подошла к окну. На фоне светлых занавесок, выбеленных ртутным светом уличного фонаря, она смотрелась, как статуэтка — Сергеев невольно залюбовался.
— Плохо, — ответил он. — Но в сравнении с Бубликовым…
Васильевич только заглянул в дверь, оценил обстановку, правильность принятого решения, и тут же ретировался.
Двое из ларца, одинаковых с лица, стояли «во фрунт» у дверей, изображая сдержанную радость по поводу встречи начальника со старым другом.