В ней все еще пахло мочой — дыру в мраморном полу, оставшуюся после разбитого давным-давно унитаза, гости использовали как туалет. Осуждать их за это свинство Сергеев не стал — тоже мне, удовольствие, ночью выходить оправиться на свежий воздух. Для людей непривычных за каждым кустом может мерещиться такое… И, что интересно, может и не померещиться. Плавали, знаем. Вышел, значит, зайчик в лес пописать, встретил волка — заодно и покакал…
— Можешь, — с удовольствием сказал Сергеев. — Еще как можешь!
— Запомните, лучше застрелить сотню гражданских, чем умереть самому. Вы должны стрелять раньше, чем подумаете. Тогда есть шанс выжить. Иначе — его нет. А на обучение каждого из вас держава потратила не один десяток тысяч рублей.
Коренастый показал глазами на автомат и покачал головой. Высокий кивнул и извлек из одного из внутренних карманов второй баллон — двойник того, что минутой ранее открыл им путь на лестнице. От дверей до дивана было около пяти метров. Контейнер с нервно-паралитическим газом прокатился по ковровому покрытию совершенно бесшумно и сработал через десять секунд. Любитель вечерних телепрограмм даже позы не поменял, просто поник головой.
— Иногда я думаю, чего в наших отношениях больше — любви или ненависти?
— Нужно идти в город, — подумал Сергеев, еще раз оглядывая в бинокль темную тушу дебаркадера. — Потом оставлю Молчуна зимовать — и в Москву, делать все заново. Искать Али-Бабу, ждать решения по образцам и, если оно будет положительным, а другим оно быть не может, договариваться о плате и схеме вывоза с «Вампирами». Но плату с Али-Бабы надо взять вперед: знаю я этих восточных людей!