Блинчика, а заодно с ним и Михаила, охраняло семь человек. Пятеро расположенных на этаже — они перекрывали единственный путь к палате от лестницы и лифтов. Еще двое дежурили в нижнем вестибюле.
— Ты хочешь, чтобы между нами всегда была стена?
С третьей попытки на поверхности появилась кисть руки, за которую Сергеев ухватился, как утопающий за соломинку и тут же обалдел, хотя было не до того — кисть была не мужская. Или женская или детская — слишком хрупкими были пальцы. Потом разберемся!
Овраг был природным мусоросборником еще во время Волны. Позже, ливни сносили в него мусор — откосы то и дело прорезались глубокими рывчаками — похожими на следы сабельных ударов, в которых, словно змеиные тела в клубке, переплетались грязные корни деревьев и кустарников.
Казалось, что весь он состоит из сопряженных овалов и окружностей, выпиравших из одежды наружу. А вот лицо, несмотря на тугие щеки, было неожиданно выразительным, не заплывшим. Особенно выразительно смотрелись на этом лице глаза — раскосые, большие таджикские глаза, по которым Сергеев и узнал вошедшего в первую же секунду.
Сам майор, находившийся тогда на виадуке и сделавший тот самый выстрел из гранатомета, едва не запустивший лимузин Блинова на околоземную орбиту, считал, что акция сорвалась по глупости организаторов. Мужика с сюрпризами он воочию не видел и в значимость его роли при спасении объекта не признавал, а вот выполни первый стрелок свою задачу качественно, как учили — ведь все возможности были — и никого бы достреливать не пришлось.