Когда весь свет медицины правительственной больницы исполнил над загипсованным лидером национал-демократии все запланированные па, и, как минимум, полтора десятка фуэте и, с чувством выполненного долга, удалился, в палату заглянул невысокий, средних лет мужчина, стриженый «ежиком» и ужасно похожий на Дональда Дака.
— Был бы ты моим бойцом — уже б представил бы к ордену Красного Знамени, — пробасил Равви в динамике. Голос доносился почти без искажений.
— Догадался уже. Дедушка хоть знал, Елена Александровна?
Матвей снова вошел в палатку. За ним двигался Мартын с двумя мисками, полными кукурузной кашей с кусочками сала и мяса, и еще один боец, высокий, сухопарый и подвижный, нес походный набор — графинчик и рюмки на стальном подносе.
Вика посмотрела на него невинными глазами. Настолько невинными, что поверить в такую невинность было просто невозможно. Особенно, если хоть немного знать хозяйку взгляда.
Зато присутствовала минеральная водичка в запотевших бутылках: не какой-нибудь там вражеский, антипатриотический «Боржоми», а вполне приемлемая, освященная Патриархом, «Ессентуки». И водка была с патриотическим акцентом — «Кремлевская», с голографическим двуглавым орлом на этикетке, точно таким же, как и на новых жандармских удостоверениях.