— Хороший мальчик, — сказал Подольский приглядываясь. — Было бы здорово, чтобы он у нас остался.
— Было, — мрачно сказал Сергеев. — Это, действительно было.
— Послушай, Сергеев, — с обидой сказала Вика, — у каждого свой кусок хлеба. У меня, если ты до сих пор не понял, родной, кусок хлеба — информация. Я, мать твою, в этом деле — профессионал. Мне, иногда, знать не надо, достаточно чувствовать. Я в этот гадюшник, в эти авгиевы конюшни, которые ты называешь красивым словом — парламент, хожу, как на работу уже который год!
Судя по тому, как это прозвучало и по выражению исцарапанного Блинчикова лица, его собственный голос был не лучше.
На руках у Равви была боеспособная единица, зародыш или, если быть точным, спора нации — превосходно обученный отряд, два жизнеспособных, хорошо укрепленных кибуца на Плодородных Землях, и еще один кибуц — под Киевом, где его люди занимались земледелием. И если у кого-нибудь в Ничьей Земле были шансы в обозримом будущем стать ее хозяином — так это у Равви.
Вадик с группой сопровождения довел их с Молчуном до развалин поселка, до его северной границы — там они распрощались.