Она что-то еще гневно говорила в трубку, но он уже не слушал, листая свободной рукой ежедневник в поисках телефона Веры Владимировны Вдовиной, которой он собирался немедленно позвонить, чтобы узнать, как идут дела.
Аутопсийный материал от трупа Рустама Кудиярова был передан для исследований в судебно-химическое отделение Бюро и в бактериологическую лабораторию эпидемиологического отдела Роспотребнадзора. Гистологию Сергей решил проводить после того, как получит результаты. Нужно было запастись терпением и ждать: посевы — дело не быстрое, ответ от бактериологов придет недели через три, а то и через месяц.
Это было прямое обвинение во взяточничестве, но Сергей не обратил на него внимания. Такие слова от своих подчиненных он слышал каждый раз, когда требовал либо обосновать выводы, либо их изменить. Вернее, сам-то он эти слова слышал только от родственников умерших, никто из подчиненных не смел сказать такое в глаза начальнику Бюро, но всеведущая Светлана непременно сообщала ему, когда кто-нибудь позволял себе подобное высказывание. Сегодня Саблин впервые услышал такое от эксперта. Ладно, с этим он потом разберется, сейчас главное — довести до ума исследование трупа и обосновать выводы о причине смерти.
— Да какой акт, Сергей Михайлович, Господь с вами! — Светлана всплеснула руками. — Я думала, вы его за пьянку отчехвостили.
— Есть! Поймал мысль! Ну, ребята в спортбаре в аут выпадут, когда я сделаю так, как придумал.
Сергей не мог успокоиться до самого вечера, и снова грудь жгла острая тоска по Ольге: вот сейчас можно было бы прийти домой, рассказать ей о Филимонове и о его желании уйти из судебной медицины, спросить, неужели он, Саблин, такой толстокожий и непробиваемый, а люди с тонкой чувствительной натурой действительно не могут работать в морге… Как плохо, что ее нет рядом! Как ему не хватает этой женщины, такой независимой, такой самодостаточной и такой любимой!