– Да. Если под всех, то не хочу, потому как разницы никакой, что тут, что там.
Вот где прав, там прав. Не все решают деньги. Подчас поддержка сильных мира сего значит никак не меньше, а порой и куда больше. Вот только быть для них напоминанием о чем-то нехорошем, недостойном – удовольствие ниже среднего, в особенности если ты не имеешь страховки. Это не двадцать первый век, тут с судами все просто, а с доказательной базой ой как тяжко. Кто такой вчерашний скоморох, да даже купец, чтобы свидетельствовать против боярина из старинного и уважаемого рода, да еще и стольника великого князя. Вот если бы была аудио-, а еще лучше видеозапись… Глупые мечты. Но в любом случае, чтобы жить долго и счастливо, от всех этих затей нужно держаться подальше.
Военные получили особую униформу сравнительно недавно. Впрочем, не во всех королевствах перешли к единому образцу, хотя процесс шел. Все же дело весьма затратное, а потому в одночасье не решается. До этого военная одежда подчас ничем не отличалась от гражданской. Разве что военной форме присущи металлические пуговицы, более грубая ткань и крепкая обувь, но одеться так мог каждый. Множество войн и возникающих при этом неразберих, которые подчас приводили к печальным событиям, заставили все же обратить на этот вопрос более пристальное внимание. Например, поражение в войне с Аквилией армии Балатонии под командованием фельдмаршала Бойля. Фельдмаршал в решающем сражении принял войска противника за свои и был пленен, армия же, лишившаяся руководства, была разбита.
А вот чем именно заняться, это вопрос. Здесь с аппаратами, даже механическими, проблема. И тут ему припомнились барабаны с моментальной лотереей. А что, чем не аппарат? Правда, там использовались запечатанные бумажные билетики, но бумага здесь была дорогой: одна десть, то есть двадцать четыре листа писчей бумаги, стоила целый рубль. Но если бумажные билеты заменить деревянными бирками, то совсем иное дело.
Виктор непроизвольно пощупал голову, обнаружил шишку. Вот она, родимая, слева, да здоровая, с женский кулак будет. Ай, больно. А в бреду разве бывает больно? Ну, приложило-то капитально, вот и болит даже в бреду. Почему же тогда ничто другое не болит? А черт его знает, в конце концов, у него это первый в жизни бред, раньше только сны цветные доводилось видеть, как-то бог миловал. А может, он того… а это сад эдемский? Ну да, а откуда в раю могло взяться ощущение боли?.. Ад? Нет, больно красиво и благостно. А княжество Брячиславия – вообще залюбуешься. Брячиславия? Ну да, точно так. Княжество славенское. Славянское? Нет, именно славенское, потому как славены – народ многочисленный. Они на огромных землях обретаются, если их под одну руку объединить, то и Сальджукская империя уступит размерами, да что там, половину Старого Света займут. Старого Света? Значит, и Новый есть? Нет, ну если есть Старый, то Новому быть сам бог велел. Занятный такой бред. Сон не сон – не поймешь. Нет, точно не сон: в сновидении, даже цветном, все как-то не по-настоящему, а тут и боль чувствуется, и запахи обоняются, и слух работает – вон птички поют, и осязание имеется – ладонь лежит на стволе, дерево трогает, оно шершавое, как настоящее. Да и голод о себе знать дает.
«Эх, грехи наши тяжкие!» – вздохнул про себя Виктор и вышел из машины.