Одним словом, повторился разговор, что некогда уже состоялся, но Виктор, набравшись терпения, рассыпался бисером и заливался соловьем. Понятно, что это очередной экзамен. Как поведет себя скоморох, может, придут к выводу: «Он слишком много знал». Но вроде все прошло удачно, и на следующий день ему все же вручили письмо, адресованное старинному другу боярина, которого тот просил посодействовать человеку, передавшему письмо, ибо нужен он для воплощения планов, кои на благо княжества Брячиславского пойдут.
– А что, хочешь выкуп за меня отдать? – Ну вот, и этот туда же. С другой стороны, уж лучше один, чем каждый раз новые. И не имеет значения, воротит от него с души или нет.
– Ты почто Смеяну ударил, аспид? – Это было последнее, что услышал Градимир, затворяя за собой дверь. Последующий диалог разворачивался уже в его отсутствие.
Крепость имела на своем вооружении десяток пушек, установленных на лафетах, способствующих их относительно быстрому перемещению в ту или иную сторону. Правда, для перевозки на дальние расстояния пушки с лафетов снимались, разбирались сами лафеты, все это хозяйство грузилось на подводы и таким вот образом транспортировалось к месту полевого сражения, где опять должно было собираться и превращаться в грозное орудие. Одним словом, сплошная морока, а если не будет целого дня, чтобы все это привести в божеский вид, то артиллерию в поход взяли зря. При всей своей неповоротливости пушкари проходили по отдельному приказу и имели жалованье вдвое выше против стрелецкого.
Странный какой-то бред. Вообще все странно. Помнится, если во сне ему хотелось есть, то, сколько бы он ни ел, насытиться не мог, а тут вполне себе набил желудок и тот успокоился, жадно набросившись на добычу.
Выстрел! Очередного солдата буквально вынесло из седла. Оно, конечно, не со скачущей лошади, но Виктор стреляет, похоже, получше. С чего бы? Так прав не тот, кто лучше стреляет, а тот, кто остался в живых. Ну и что, что до всадника не было и десятка шагов, а стрелял он в упор. Главное, что попал.