Пенте была полна страсти и ярости. Шехин была спокойна и уравновешенна. Пенте была буря. Шехин — скала. Пенте была тигрицей, а Шехин — птицей. Пенте плясала и бешено металась из стороны в сторону. Шехин развернулась и сделала всего один безупречный шаг.
Она подняла глаза, посмотрела на меня, взгляд ее был пристальным.
— Однако же такова цена, которой приходится расплачиваться за культуру.
— Я тебя не понимаю! — заявил Хронист. — Какие у нее могли быть причины его отпускать, если он действительно опасен?
Она говорила знакомым, ненавязчиво-властным тоном, и я, не задумываясь, взялся за лунный луч, как если бы то была свисающая лоза. На миг я ощутил его в пальцах, прохладный и эфемерный. Я замер, ошеломленный, и внезапно лунный луч вновь сделался обычным лучом. Я несколько раз провел сквозь него рукой — никакого эффекта.
Магуин снова обошла вокруг меня, провела руками по плечам, по рукам, по затылку. Запустила пальцы мне в волосы, потом остановилась напротив и посмотрела мне прямо в глаза.