Вернувшись из монастыря, Христофор внимательно осмотрел дом. Через два дня из слободки по его заказу привезли бревен и досок. Подпирая каркас крыши брусом, Христофор и Арсений поменяли верхние венцы, прогнившие от дождя и теплых испарений. Христофор проверил стыки между бревнами сруба и во многих местах заново законопатил щели льном и мхом. Потом он заменил прохудившиеся доски пола на новые. Помимо запаха трав по избе распространился аромат свежеструганого дерева. В работе Христофора Арсений чувствовал спешку, но помогал деду, ни о чем не спрашивая.
Арсений вышел и закрыл за собой дверь. Князь молча подошел к нему. Смотрел в сторону.
Он приходил к Ксении и смотрел, как она собирала на стол. Любовался ее спокойными и точными движениями. Они с Ксенией почти не говорили. Молчание с ней было не тяжелым, и это Арсению тоже нравилось. Иногда говорил Сильвестр, но чаще он старался оставить их наедине. После обеда он шел провожать Арсения домой. Арсению было приятно и это. Иногда ему казалось, что Сильвестр опасается, чтобы он не свернул в какой-нибудь другой дом.
Поясняя свою мысль, прибегну к парадоксу. Юродивых потому и бьют, что бить их нельзя. Известно ведь, что всякий бьющий юродивого – злодей.
У ворот монастыря их долго расспрашивали о том, кто они. Когда узнали, что Амброджо католик, засомневались, пускать ли. Послали к игумену. Решив, что посещение монастыря может принести чужеземцу пользу, игумен благословил войти обоих.